У Серёги всё нормально

Живёт в нашем доме неприметный мужичок эдак лет под 50. Все зовут его Серёга несмотря на совсем не юный возраст. Серёга, как дела? – он широко улыбается, обнажая желтые прокуренные зубы, – Нормалёк!

Работать он не любит, хотя, когда был помоложе иногда срывался на какие-то разовые работы, потому что ни профессии, ни специальности у него никакой нет. Живёт на небольшую пенсию престарелой матери, которая еле ходит.

При этом каждый день умудряется напиться "в хлам". Пьет обычно самую дешевую водку в плоских шкаликах, как говорится, на что денег хватает. Из закуски карамелька.

При встрече с соседями застенчиво клянчит 50-100 рублей в долг и если дают, то никогда не возвращает.

Друзей у него нет, разве что такие же как он пропитанные спиртным собутыльники. Жены тоже нет и никогда не было, как и детей. Мелькали какие-то женщины в его жизни, но долго не задерживались. Выдержать пьянки сожителя и его строгую маму не всем дано.

В общем не нашел человек своего места в жизни. Ничего не поделаешь, вот такой он. Зато Серёга любит дома чистоту и не любит выносить мусор. Поэтому бутылки, окурки и другой бытовой мусор он выбрасывает из окна своей квартиры, отравляя жизнь соседям и дворнику.

Наверное, таким образом он хочет показать обществу, которое не приняло его в свои тесные ряды строителей капитализма, как он всех не уважает и даже презирает.

Серёга, как дела? – он широко улыбается, – Нормалёк!

Неужели всё нормально? Ты чего, Серёга?

***

«Мы институтов не кончали»

Вспомнился случай, который произошел с нами еще в советское время. Летом мы всей семьей отдыхали в Крыму в Гурзуфе. Каждый день загорали на пляже «Артека» (так получилось), благо он был всегда пуст, видимо по распорядку дня у пионеров купания не были предусмотрены.

После посещения пляжа мы шли обедать в пельменную, расположенную недалеко от выхода с территории «Артека».

Вот стоим в очереди (без них тогда никак) за пельменями, сметаной и кофе в гранёных стаканах и слышим, как сдобная «ягодка опять» у раздатки кричит кому-то в глубину кухни:

- Клава, кофе кончилось.

Клава нервно отвечает:

- Не ори, сейчас принесу.

Из кухни выходит непрезентабельного вида женщина, то ли подсобница, то ли уборщица и несёт дымящийся «кофе» в оцинкованном ведре с надписью, сделанной красной краской, - «Для пищевых отходов».

«Ягодка» ловко берёт ведро и выливает содержимое в ёмкость на раздатке.

Говорю им:

- В оцинкованную тару нельзя наливать горячие напитки, в жидкость выделяется цинк, а это очень вредно. Да и ведро у вас для помоев.

«Ягодка» смерила меня оценивающим взглядом и равнодушно молвила:

- Так ведь мы институтов не кончали. Откуда нам знать.

Пришлось нам тогда ограничиться пельменями и сметаной.

Этот «совок» я часто вспоминаю, потому что до сих пор он никуда не делся, и то и дело даёт о себе знать в нашей жизни.

***

ТРУСЫ

История похожа на байку, но это не байка. Она часто всплывает в моей памяти, поэтому расскажу, как всё было на самом деле. Я тогда был молод и работал на заводе начальником финансового отдела. Меня уважали и я, в свою очередь, уважал и любил свой коллектив, в котором проходила значительная часть моей жизни. Как тогда было заведено, у завода был свой пионерский лагерь на реке Пьяна. Зимой он был законсервирован, а по весне там появлялись маляры, слесаря, художники и прочий рабочий люд, чтобы подготовить лагерь к приёму детворы.

Так вот, где-то в конце мая 198... года утром, у заводоуправления собралась представительная комиссия, чтобы после тщательного осмотра принять пионерский лагерь и открыть сезон летнего отдыха детей. В комиссию входили: директор завода, секретарь партбюро, председатель профкома, зам. директора по быту, зав. поликлиникой, три начальника цеха и я. Да, забыл сказать, поскольку столовая там пока не работала, зав. заводской столовой собрала нам с собой две корзины с горячительными напитками и провиантом. Погрузились мы в заводской автобус «Курганец» и поехали. День был прекрасный, светило яркое солнышко, пели птички, настроение у всех было отличное. Приехав на место, мы со всей строгостью прошлись по территории, сделали необходимые замечания, отдали распоряжения, но в целом остались довольны подготовкой к летнему сезону. С чувством выполненного долга мы расположились на берегу речки Пьяна и устроили пикник. Пикник удался на славу. Конечно, тогда не было всяких заморских деликатесов, но жареный поросёнок, почти домашние соленья, московская колбаска, расстегайчики и прочие вкусные вещи сделали своё дело. Все захмелели, отяжелели и захотели искупаться, благо солнце жарило как сумасшедшее. Плавки тогда никто с собой не брал – купались в трусах. А река Пьяна в мае была полноводной, течение сильное. Начальник тарного цеха Павел Валентинович после выпитого смело занырнул в бурные воды Пьяны. И надо же было такому случиться, не выдержала резинка у трусов, и они моментально уплыли по течению. Поймать их, как мы ни старались, не удалось. Здесь надо заметить, что Павел Валентинович был примерным семьянином, отнюдь не ходоком, и потеря трусов означала для него почти что смерть. Выпили с горя ещё, Павел Валентинович пригорюнившись, говорит, - Как же я приду домой без трусов? Что скажет жена? Но ведь не зря наш коллектив был крепким, всегда найдётся кто-то, кто захочет помочь. И помощник нашёлся. Начальник хозяйственного цеха Алексей Николаевич был бабником, об этом все знали, он сказал, - Паша, да не переживай ты так, возьми мои трусы, мне-то уже всё равно. А уплывшие трусы у Павла Валентиновича были сатиновые, чёрные, тогда как у Алексея Николаевича они имели весёленькую расцветку в белый цветочек на красном фоне. Так и поехали вечером домой – Павел Валентинович в трусах Алексея Николаевича, а Алексей Николаевич и вовсе без оных.

На следующий день встречаю Павла Валентиновича в заводоуправлении. Идёт мне навстречу смурной какой-то и губа разбита. Что случилось? – спрашиваю сочувственно. А он рассказывает, - Пришёл домой, раздеваюсь перед сном, а жена чуть ли не с ножом к горлу, - Ты почему в чужих трусах? Где ты был? Объясняю, что да как, а она не верит. Отвесила мне леща и ушла спать в другую комнату. Но история на этом не заканчивается. После обеда на территории встречаю Алексея Николаевича и издали любуюсь багрово-лиловым фингалом под его правым глазом. Задаю традиционный вопрос, - Кто это тебя так? Он говорит, - Понимаешь, пришёл домой поздно, думал, разденусь незаметно и лягу спать, а она (жена) как назло караулит. Говорит мне, - Ну ты совсем обнаглел, гад ты такой, сволочь, пришёл ночью пьяный, да ещё и без трусов! Учинила мордобой и всю ночь не давала спать. Столько проклятий в свой адрес я не слышал за всю свою жизнь. Еле дождавшись утра, чуть живой сбежал на работу.

С тех пор к Павлу Валентиновичу приклеилось прозвище «Паша – лещ».

Мужики, не теряйте свои трусы и не нервируйте женщин!

***

Что это было?

Солнечным мартовским днем мы с женой собрались навестить родителей. Выехали пораньше, за руль села жена (она классно водит машину – большой стаж). Настроение хорошее, солнце светит, сугробы тают. Как сказал поэт, - Солнце светит на голову мне, как хорошо о, моей голове. Как оказалось, не всем головам в этот день было хорошо.

Едем по неширокой улице с односторонним движением и вдруг справа (от рынка) прямо перед нами выезжает потрепанная зеленая «шестерка». И плетется со скоростью 20 км в час. Жена сигналить не стала, ждет, когда водитель ускорится. Так и проехали метров 500 до расширения дороги, где наконец смогли обогнать отечественную классику. Километра через три, когда мы уже собирались сворачивать к дому родителей, как джин из бутылки, опять возникла та самая зеленая «шестерка», сделала перед нами «змейку» и умчалась вдаль.

Жена спросила, - А что это было?

Вероятно, виртуальное ущемление яиц, - ответил я.

В чем же мораль? А морали нет.

Будь настоящим мужиком, а не придуманным.

***

Яблочки раздора

Важный урок доброты я получил, когда был совсем маленьким мальчиком, никогда не видевшим живую корову и козу. Однажды солнечным летним днем мы с бабушкой и дедом поехали к нашим родственникам, жившим в деревне. Семья Ивановых была зажиточной, имела большой кирпичный дом с баней, огород и обширный сад, где росли яблони, груши, слива, вишня, крыжовник, смородина, малина и даже золотая китайка.

Хозяйку моя бабушка называла кокой (крёстная), а ее мужа – дядей.

Вечером, после короткого дождя, я вышел в сад и сорвал с яблони пару анисовых яблок. Очень я их любил за сочность и приятную кислинку. Увидев это, кока подошла ко мне и тихонько сказала, - Сынок, ты яблоки с дерева не рви, лучше поднимай с земли, видишь, сколько их нападало. Помню, потом дядя с кокой долго ругались, - Ты что, яблок ребенку пожалела? Сколько он их съест? Да у нас сгниет все!

Утром следующего дня дядя взял меня за руку и повел в сад. Описав рукой полукруг, он сказал густым от курева голосом, - Сынок, рви всё что захочешь и ешь, а если что-то не достанешь, зови меня. И разрешения ни у кого не спрашивай, у нас жадность не в почете! Тогда я хорошо усвоил, что это правильно. Так и должно быть! Прошло больше шестидесяти лет, давным-давно дядя и кока лежат на деревенском кладбище, а доброта дяди Иванова до сих пор живет в моем сердце.